Я – Сократ, а не Платон

Клоун Лео Басси (Испания)

Лео Басси — по происхождению итальянец, живет в Испании на Майорке в доме своего отца. Он всегда сам ищет и провоцирует экстремальные ситуации. Это от него ещё до приезда в Москву на Театральную Олимпиаду поступило предложение взорвать бочку дерьма в Думе, о чем успела бойко «отписать» наша пресса. Узнав, что Полунин на пресс-конференции озвучил публично это пожелание, Басси не успокоился и развил тему: он попросил вторую бочку с тем же содержимым, чтобы взорвать её в Министерстве Обороны. На нашу просьбу прислать материал лы о себе Лео — после месяца раздумий — ответил, что он Сократ, а не Платон. Сумму гонорара определяет, глядя на минералогическую карту страны, но в особых случаях готов уступить. Однажды он работал в «чёрном квартале» в Нью-Йорке, куда белым вход воспрещен. Вернулся с потерями: весь избитый, в синяках, со сломанными конечностями, но победоносно воскликнул: «Зато я показал им, что такое настоящий театр!» Устроил грандиозный розыгрыш в Узбекистане, где объявил себя Министром европейского парламента по культуре. Ему поверили и верили целую неделю, принимая как высокопоставленное лицо. Лео с удовольствием играл эту роль. Посещал разные официальные организации, произносил речи о высоком назначении культуры — до тех пор, пока жестокий розыгрыш не разоблачили журналисты. Впрочем, чем выдающийся артист хуже международного чиновника? Может быть, узбекам повезло?!

   Лео Басси — пощечина общественному вкусу. В его облике есть нечто от Муссолини, а артистическая агрессия — свойство его неукротимой энергии. Лео — артист в шестом поколении. Его отец был жонглёром. А сам он в 18 лет стал одним из лучших жонглёров мира. В 25 лет вышел на ули» цу с сольными акробатическими номерами. Вы» ход на улицу был продиктован желанием создать более простой уличный театр. «Думаю, я единственный жонглёр мирового класса, который покинул сцену цирка и вышел на улицу», — говорит Лео Басси. Работая на улице, он прошел через нищету и унижение. Но это была цена его свободы. Дело стало налаживаться, когда Басси понял, что такое унижение — своего рода театральная условность, негласное соглашение. Люди швыряли деньги ему в лицо, а он их поднимал, потому что таков закон уличного представления.

«Великие жонглёры — страшные, одинокие люди, отчаянные головы, — признается он, — они могли быть отличными клоунами, так как они обладают необходимой энергией. Эта энергия похожа на любовь к другому: она либо сгорает внутри, либо выплескивается наружу… Иногда я испытываю желание физически нападать на публику, но когда мне удается подавить в себе это желание, появляется огромная нежность, радость жизни, которые абсолютно несовместимы с „ нападением» на людей».