СМЕХ, ЗАЛИТЫЙ СЛЕЗАМИ
Автор: Наталья Табачникова
В 1992 году в знаменитой английской энциклопедии «Кто есть кто» в списке самых выдающихся актрис ХХ века появилось имя Фаины Раневской. И это от того удивительно, что в ее послужном списке было очень мало главных ролей – и в кино, и в театре. Но каждый сыгранный ею эпизод воспринимался как большое полотно – так много в нем было ярких характерных деталей, такими сочными и смачными являлись зрителю ее персонажи. « Большинство ее ролей – это «выпавшие» в некую иррациональную завихренность взбалмошные дамы, плутающие по обычной жизни в собственных системах координат, взятых если и не из туманных снов, то точно «не от мира сего» — а потому вызывающие у зрителей странный спектр эмоций: от доброй снисходительной улыбки… до взрывов гомерического хохота. При этом неоднозначность подачи образа все равно оставляет некоторое не совсем ожидаемое послевкусие, что трогательно горчит в восприятии и вызывает долгое странно-тягучее недоумение…» (1)
Она сыграла всего несколько больших ролей в театре . Главные из них — в спектаклях «Странная миссис Сэвидж» и «Дальше – тишина» в упоительном дуэте с Ростиславом Пляттом, ее коллегой и другом. Она снялась всего в 32 картинах, но не было в России человека, который не знал бы ее, не узнавал бы на улицах, не почитал бы за великую актрису.
Сегодня осталось уже немного свидетелей того, как блистал ее талант на сцене, немногие смогут назвать и все фильмы, в которых были созданы ею образы «взбалмошных дам», но многие и многие цитируют ее полные остроумия, сарказма, горечи и даже яда высказывания о себе, об искусстве, о мире…
Фаина Раневская (настоящее имя Фанни Гиршевна Фельдман) родилась в Таганроге в 1896 году в семье весьма состоятельного мануфактурщика, купца первой гильдии, старосты Таганрогской хоральной синагоги, человека почтенного и уважаемого. В 14 лет стала заниматься в частной театральной школе, играть в любительских спектаклях. А в 19 лет она уезжает в Москву, практически рвет с семьей, которая вскоре на волне революции эмигрирует в Прагу…
Раневской многократно предлагали написать мемуары, она многократно начинала это делать, но потом уничтожала все написанное.
«
Писать о себе плохо – не хочется. Хорошо – неприлично. Значит, надо молчать… Жизнь отнимает столько времени, что писать о ней совсем некогда.
»
И тем не менее история сохранила множество ее удивительных по глубине, трагизму, юмору высказываний, из которых попробуем сложить ее судьбу. Непростую. Подчас мучительно непростую. «Если бы я вела дневник, — напишет Раневская однажды – я бы каждый день записывала одну фразу: «Какая смертная тоска»».Но рядом с этим весьма жизнеутверждающее: «У меня хватило ума глупо прожить жизнь».
«
» Актрисой себя почувствовала в пятилетнем возрасте. Умер маленький братик, я жалела его, день плакала. И все-таки отодвинула занавеску на зеркале – посмотреть, какая я в слезах…
» … Учительница подарила медальон, на нем было написано: «Лень – мать всех пороков». С гордостью носила медальон… Любила читать, читала запоем, над книгой, где кого-то обижали, плакала навзрыд, — тогда отнимали книгу и меня ставили в угол. Училась плохо. Арифметика была страшной пыткой. Писать без ошибок так и не научилась. Считать тоже…
» Всегда завидовала таланту…
» …Играть, представлять кого-либо из людей, мне знакомых, я стала лет с пяти и часто бывала наказана за эти показы…
» … В театре в нашем городе гастролировали и прославленные артисты. И теперь я слышу голос и вижу глаза Павла Самойлова в «Привидениях» Ибсена…
» …Первое впечатление от оперы было страшным. Я холодела от ужаса, когда кого-нибудь убивали и при этом пели. Я громко кричала и требовала, чтобы меня увезли в оперу, где не поют… А когда убиенные выходили раскланиваться и при этом улыбались, я чувствовала себя обманутой и еще больше возненавидела оперу.
» Впервые в кино. Обомлела. Мне лет 12. Я в экстазе, хорошо помню мое волнение…
» … В театральную школу я не была принята по неспособности. Педагогом, сделавшим меня актрисой, была известная в те времена артистка Павла Леонтьевна Вульф – человек необыкновенной доброты. Она стала со мной работать, устроила в театр в Крыму, куда была приглашена на гастроли.
» … Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит на Кавказе. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: «Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…» После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера…
» … В семнадцать лет я впервые попала во МХАТ на «Вишневый сад». После спектакля, когда все разошлись, как зачарованная продолжала сидеть в темном зале. Кто-то меня окликнул: «Спектакль давно кончился, иди домой!» — «куда же я теперь пойду?!»
» … Я «переспала» почти со всеми театрами Москвы – все искала святое искусство. В телевизионной передаче обо мне ведущая просила: «И где же вы его нашли?» Я ответила: «В Третьяковской галерее».
» … Меня всегда интересовал вопрос – почему я, человек душевно опрятный, ужасно люблю играть негодяек? … Наверное, мне просто интересно показывать то, что во мне самой отсутствует.
» … Какая комедия нравится? Чаплинская. Смех, залитый слезами.
» Что больше всего рассмешило? То, над чем меньше всего хотелось смеяться.
» Только рядом с большой идеей, с большими мыслями я хотела бы заслужить любовь зрителя.
» … Талант – это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.
» … Когда мне не дают роли в театре, чувствую себя пианистом, которому отрубили руки.
» … Сегодняшний театр – торговая точка…. Театр катится в пропасть по коммерческим рельсам… В сегодняшний театр хожу , как в молодости шла на аборт… как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие, ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость!..
» … Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
» … Театр – это ежедневный праздник. Именно поэтому он обязан быть вдохновенным и кропотливым трудом.… Кто бы знал мое одиночество! Будь он проклят, этот талант, сделавший меня несчастной. Но ведь зрители действительно любят. В чем же дело? Почему ж так тяжело в театре? В кино тоже гангстеры.… Когда мне снится кошмар – это значит, я во сне снимаюсь в кино…. Сняться в плохом фильме – все равно что плюнуть в вечность!
» … Я часто думаю о том, что люди, ищущие и стремящиеся к славе, не понимают, что в так называемой славе гнездится то самое одиночество, которого не знает любая уборщица в театре. Это происходит оттого, что человека, пользующегося известностью, считают счастливым, удовлетворенным, а в действительности все наоборот… Спутник славы – одиночество.
» … Семья – это очень серьезно, семья человеку заменяет все. Поэтому, прежде чем завести семью, необходимо как следует подумать, что для вас важнее: все или семья.
» … Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества.
» … Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год…
» Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
» … Мне иногда кажется, что я живу только потому, что очень хочу жить. … выработалась привычка жить на свете…
» …Когда я умру, похороните и на памятнике напишите: “Умерла от отвращения”.
» … Я в жизни своей не сделала 99 процентов из ста…
»… Очень люблю животных. Еще люблю читать… Захочется душевной передышки – тянусь к полке за чеховским томиком. Пушкиным я дышу. Мне иногда кажется, что он существует совсем рядом.
» … Но всему на свете предпочитаю работу. Это моя страсть, моя боль, мой праздник.Театр будет жить вечно – не может умереть великое чудо возникновения искусства на глазах зрителя!”
»
Тексты цитируются по книге
”Фаина Раневская. Арлекин и скорбный Экклезиаст”
АСТ, 2017
предыдущая статья
выпуск
следующая статья
